Первый его выход к народу - в Ленинграде: в плотной толпе людей он отвечал на вопросы граждан, и в ответ на просьбу "будьте ближе к народу" метко заметил, что ближе уже некуда! Ленинградцы радовались как малые дети, а местные газеты написали, что второго такого талантливого популиста не знала даже богатая на подобное американская земля.
Даже Сэм заинтересовался событиями в "далекой, холодной России". Потому что, по его мнению, там затевалось что-то колоссальное, большое "как мой живот, черти бы его задрали"! И Михаил Сергеевич не подвел своего заокеанского почитателя: новый Генеральный секретарь принялся за обновление рядов соратников - большинство из тех, кто выбирал его на главный пост страны, он отправил на пенсию. Вместо них были назначены новые люди, совершенно неизвестные широким массам. Да и как им быть известными, если политика в Союзе - дело совсем не публичное? Если говорить из телевизора и газет о политике может только Генеральный секретарь ЦК да министр иностранных дел, уполномоченный на это Генеральным секретарем? Сэм с трудом произносил невыговариваемые для него русские фамилии новых назначенцев: "Рыжкофф, Лигачофф, и этот, новый из форейн-офис...Чеварнадже...-дсе... Че-вар-назе, что за идиот придумал русским такие непроизносимые фамилии?! Они даже здесь сообразили, как им запутать наших шпионов - пока будешь выговаривать фамилию нового министра иностранных дел - состаришься, дьявол его задери!"
- Помяни мое слово, Сардж, что-то назревает у комми. - Говорил Батт, сидя перед вечерними новостями по NBC, что начинались сразу после "Санта-Барбары". - Этот молодой выскочка так бодро взялся за работу, что того и гляди чего-нибудь натворит!
И прогноз Батта незамедлил сбыться - в Союзе грянула антиалкогольная кампания.
Мне вспомнился тощий волосатый Васян, который и соображать-то начинал только после принятия утренних пятидесяти граммов. Наверное, правы были люди в ЦК, решившие оградить страну от влияния "зеленого змия". Но почему-то была уверенность, что это благородное начинание выльется в еще одну очередную трагедию: советская власть начинала подобную кампанию уже в пятый раз и каждый раз проигрывала схватку - пили с каждым годом больше. Ценой последнего проигрыша станет существование страны. Никто, похоже, не считал заранее возможные экономические последствия для СССР от этой авантюры. Убежденные в своей правоте товарищи из ЦК бросились внедрять передовое начинание. Наплевав на разъяснительную работу, на необходимость компенсации поступлений в бюджет - глаза застила необходимость доложить о принятых мерах по исполнению партийной инициативы. На этой кампании разбогатеют очень многие дельцы "теневого бизнеса", получавшие по 100-200% прибыли в день, а государство уже через год поимеет бюджетную дыру шириной в Гранд-Каньон. Обвалившийся параллельно рынок нефти совершенно уничтожит формирующийся государственный бюджет, заставив Горбачева и его камарилью искать дополнительные доходы в частной инициативе граждан. И будь молодой Генсек немного потверже, возможно, стране и удалось бы вырулить между национальными, политическими и экономическими интересами своих составных частей. Но, как назло, это был самый мягкотелый из коммунистов, склонный к интриганству и чурающийся ответственности.
Все это вспоминалось каким-то фоном, словно происходило не со мной. Наверное, так оно и было - потому что все годы правления Горбачева я проведу в Америке.
А здесь тоже происходило бурление народных масс - Ронни Рейган провозгласил, что в основу безопасности Штатов отныне будет положена Стратегическая Оборонная Инициатива. Предполагалось, что после построения "космического зонтика" из спутников, оснащенных противоракетами, лазерными пушками и точными средствами наведения на цель, накопленный коммунистами ядерный арсенал станет бесполезным. Все очень красиво выглядело в тех мультиках, что крутились по телевидению и куда менее достойно в передачах серьезных обозревателей.
Оставшись на ферме вдвоем с Сэмом, мы спорили до хрипоты - возможно или нет таким образом обезопаситься от внешней угрозы, считали размер необходимых затрат и все больше приходили к выводу, что вся программа СОИ - хитро продуманный блеф, призванный еще сильнее нагрузить и без того еле сводимый бюджет Советского Союза. Для самой Америки это была масштабная рекламная акция, которую никто всерьез не рассчитывал воплощать. Но часто достаточно показать намеренья и решимость, чтобы вызвать в стане врага панику. На это и рассчитывал мистер Рейган.
Захар, между тем, полностью погрузился в учебу. Он приезжал теперь на ферму раз в две недели, всегда с горящими глазами, нахватавшийся таких историй сверхскоростного обогащения, что захватывало дух.
Для него было большим откровением, что вся жизнь в оплоте капитализма была посвящена лишь накоплению богатства и его распределению между членами общества. Этому было подчинено все: средства массовой информации, литература, искусство, сотни доморощенных религиозных организаций, восхваляемая отовсюду благотворительность, некоммерческие фонды - все служили только золотому тельцу. И оценка их работы сводилась лишь к определению их экономической эффективности: есть доход - ты на коне, уважаемый член общества. Нет дохода - и ты никчемный бездельник, чем бы ты не занимался. Комсомольская закалка и окружающая действительность создавали непреходящий когнитивный диссонанс в душе Майцева, требовавший немедленного выхода.